Старший научный сотрудник Центра европейских политических исследований (CEPS) в Брюсселе Майкл Эмерсон рассказал о русской стратегии запугивания, пропаганде как военном оружии, а также о возможных сценариях предотвращения увеличения зон замороженных конфликтов на восточных границах Европы.
— Как Вы описали бы нынешний конфликт между Украиной и Россией? Это действительно новый тип войны, невиданный до сих пор?
— Если РФ не сможет использовать мягкую политику с достаточной привлекательностью для Украины, а, очевидно, так уж случилось, она прибегает к различным тактикам, чтобы как можно больше навредить украинской стороне и всячески усложнить путь в Европу, то это прокси-война. Некоторые из российских аналитиков отмечают, что таких трюков они научились у американцев, которые уже применяли упомянутые технологии у себя во время бизнес-войн. Поэтому это явление не новое, но вполне реальное. Основными инструментами прокси-войны является пропаганда, связь с местными сторонниками тех или иных идей, инфильтрация специальных служб, которые осуществляют радикальные действия. Некий коктейль инструментов и средств.
— Украинский конфликт стал фоном для разговоров о том, что происходит едва ли не цивилизационное столкновение между Европой и РФ, которое потенциально может перейти и в то состояние, когда дискутировать будут не дипломаты и политики, а пушки. Согласны ли вы с такой позицией?
— Не думаю, что РФ воспринимает Евросоюз как врага. Европа — это политический оппонент России, с которым приходится конкурировать, в том числе и по Украине. В публичных дебатах есть определенный исторический геополитический стереотип. Западная Европа в последние 20 лет очень внимательно наблюдала за Украиной, Россией и остальными государствами Восточной Европы, в частности за процессами трансформации экономики, взлетами и падениями, политической эволюцией. Если говорить о путинском режиме, то он очевиден откатом назад. Опыт политики Путина, болезненный для Украины и остальной Европы, является лишь эпизодом, который, когда придет время, завершится. Проблема в том, что он нанесет огромную боль и разрушения на пути к исчезновению.
Есть еще один нюанс, которым пугают россиян. Это Североатлантический Альянс. Известный факт, что в НАТО нет никакого консенсуса, особенно в вопросах его расширения, в частности присоединение Украины и Грузии. Причина банальна: такое решение может привести к началу настоящей войны с РФ. А это совершенно не то, чем страны-члены НАТО сейчас хотели бы заниматься. Поэтому желательно было бы решить украинский конфликт на гражданском уровне. Люди заинтересованы не в танках, а в личных свободах, достойной правовой системе и т.д..
-Любой военный конфликт всегда поражает обе его стороны. Ежедневно Россия тратит огромные средства на поддержку сепаратистского движения на Востоке Украины, пытается латать дыры в своей экономике и бюджете, вызванные внешними санкциями. Какими могут быть угрозы для стран-соседей РФ, если она по объективным причинам станет трещать по швам?
— Российская экономика — это сплошной экспорт газа, а той модернизации, которую так рекламировал президент Медведев, так и не произошло. Нынешняя битва за Украину ничем не улучшает такого положения вещей. Зарубежные инвесторы крайне неохотно инвестируют в РФ или заключают с ними новые соглашения. Это ахиллесова пята российской экономики, однако она не является смертельной угрозой здесь и сейчас. Владимир Путин продолжает играет в уже привычную для всех политическую игру, извлекая на свет Божий национальный патриотизм перед лицом так называемого зарубежного врага, который все время пытается как-то напакостить. Это следует из его речей.
Как подтверждает мое общение с простыми русскими, которые никоим образом не причастны к политическим делам, такие идеи неплохо укореняются. Сейчас наблюдается определенное обострение такого состояния, ведь аннексия АРК является своеобразной национальной победой. Военные парады, которые состоялись в мае, для 90% россиян счастливая возможность еще раз в этом убедиться. Крым — это дорого. Однако другие достижения просто фантастические. В частности, политические в глазах российского общества. Им все равно, сколько будет стоить содержание полуострова, они этим не занимаются.
— Бои на Востоке Украины и аннексия Крыма нарушают перед Европой вопрос о том, каким образом предотвратить рост количества замороженных конфликтов и серых зон в регионе Черного моря. Варианты противодействия можно предложить?
— Приднестровский конфликт — это действительно важный случай и сейчас очень чувствительная вещь. Я несколько раз посещал тот регион. И вот что примечательно: приднестровская индустрия проявляет все больший интерес в сотрудничестве с ЕС. Большая часть тамошнего импорта и экспорта приходится на Европу и Россию. Предприятия зарегистрированы в Кишиневе, и таким образом они работают как обычные молдавские компании. Сейчас, в условиях внедрения в Молдове углубленной и всеобъемлющей зоны свободной торговли (DCFTA), для приднестровских бизнесменов это головная боль. Для DCFTA еще следует принять и имплементировать множество соответствующих законов, на что даже Украине и Молдове нужно время, а Приднестровью это явно не под силу.
— Насколько сегодня украинской стороне реально вернуть аннексированный Россией Крым, который также превращается в серую зону? Кажется, что громких заявлений даже ведущих политиков Украины, повторяющихся, как мантра, для этого недостаточно.
— Боюсь, что Крым политически стал для Украины тем, чем для Грузии является Абхазия. Это отдельная территория, не имеющая своей независимости, так как фактически стала частью России. В официальных дипломатических речах присоединения полуострова к РФ не признают никогда. Так же как в свое время международные союзники Грузии заявляли о поддержке ее территориальной целостности. Поэтому и в случае Украины это пустая болтовня. Я понимаю, это болезненная констатация для украинцев. Крым потеряно, однако реальное поле боя — восточные области страны. Предсказывать будущее трудно, однако, как мне кажется, Путин по крайней мере осознает, что речь идет о территории с кучей проблем. Поэтому надо сделать все возможное, чтобы Украина наращивала свои достижения, но без ввода войск и оккупации Востока Украины, потому что это повлечет дополнительные огромные проблемы.
Майкл Эмерсон — старший научный сотрудник Центра европейских политических исследований (CEPS) в Брюсселе. В 1991-1996 годах был послом ЕС в Москве. Основные научные интересы сосредоточены на общеевропейских институтах, политической экономии Большой Европы, европейской политике безопасности и отношениях ЕС с Россией, Украиной, Турцией и Кипром. Также исследует отношения Евросоюза с Кавказом и отношения ЕС — США. Получил степень магистра в Оксфордском университете и почетные докторские степени от университетов в Кенте и Киле.
